Третья часть Hall of Records: BertBert (БертБерт)
ОригиналBertBert
Quater made his next being with a form closer to his own. He attempted to duplicate himself, but because he was not as good of a man-builder as Father, the being was not quite a perfect duplicate.
Bertbert was given powers of speech and reason, but he could not grasp that he was different from Quater. He thought he was Quater and instantly made seven of his own crowns and started making his own people in his own image. Because Bertbert was an even worse being-maker than Quater, each generation looked worse and worse. By the last generation, Bertbert's beings were not even alive, they just looked like blobs of meat.
The lineage of Bertbert:
Empowered by Quater to create, Bertbert, believing that he himself was Quater, begat another Bertbert.
This second Bertbert begat Bredbad, a weak attempt at a Bertbert; but with a speech impediment.
Bredbad was a wise being. "The most wise of all," it has been said, although no one knows exactly who said that, but it stuck. He did not write down any of his wisdom, but his son Bridabrack the Literal transcribed Bredbad's lectures...
The Wisdom of Bredbad, the son of Bertbert, the son of Bertbert:
I am not good by nature nor am I naturally happy.
But if I fall it is a fault of my own not my mom or pappy.
I have been the witness of one thousand fallen.
For this I am not fortunate.
For me it is torture-nate.
I ponder these 'til I am withered and sullen.
Power is pleasant if served under glass, or eaten like pheasant causing my voice to rasp.
The killer be killed, the dancing man stilled. When bees of plenty sting my heart many.
I emaciate... thinner, thinner... thinner.
Found are the three ways of Bablon:
1. FEAR- It eats itself like a snake down a hill and finds nourishment there.
The bigger it gets the more it eats until it is everywhere.
2. GREED- Unlike fear it shrinks until the snake is something small and despicable.
Smelling like a torch when mixed with hair.
3. VANITY- Is the snake thinking he has strong legs that can jump the stream. He floats belly-up when caught in this snare.
I will share with you my comings and goings if you will listen.
You will join me on these journeys if you hasten. We will perish if you do not.
Bredbad, having no point of reference but himself, begat Bridabrack the Literal.
Who begat Bickback. Bickback was thin for his age and his peers mocked him for the purple and green skin splotches that covered his body.
Once a large crowd of descendants of Bertbert had formed, poor Bickback was made to sit in the back.
He tried to hide his sadness by pretending to enjoy the back of the crowd. It was there that he met the rest of the back of the crowd. They were pitiful beings suffering from physical maladies almost as bad as his splotches.
A distant cousin named Hiface offered to stand behind Bickback so that it would seem like he was not in the absolute back of the crowd, but Bickback chose to emulate the cruelty of the rest of the group by pointing out Hiface's abnormality - a tiny second head growing from his palm. He sang a song about a thing with a thing hiding in its palm. Everyone laughed at Hiface for a while, and praised Bickback for his entertaining and funny verse.
Hiface confronted Bickback regarding this display of cruelty, but Bickback sang the song again until Hiface ran home crying.
The crowd acknowledged that Bickback was witty, but they still could not let him go to the front of the crowd because of those awful splotches. This gave Bickback an idea.
One morning Bickback went to great lengths to hide his splotches. Using some dust, he coated himself, until finally his peers found him beautiful. They quickly escorted him to the front of the crowd where he was commanded to write more songs about the beings in the back of the crowd. Bickback wrote songs of cruelty and prejudice about them all. All, that is, except for one in the back row. He hoped that the front of the crowd would not notice that he was intentionally overlooking his brother, Lytle, who was retarded and therefore, the most back of the whole back row. But, alas, someone noticed,
"Now, Bickback, let us have a song about Lytle!!!" the crowd screamed.
They figured that Bickback was saving a song about Lytle until the end, since it would be the funniest and easiest to write, given the subject matter.
Bickback looked across the crowd at Lytle who could only stare at the ground. Lytle was pitiful in his brother's sight and Bickback hated him for not being perfect.
Bickback walked over to his brother who was drooling and looking very stupid. Lytle recognized his brother and decided to hug him hard the way he always had. Lytle reached out and hugged Bickback saying, "Ly'le like Bicks!"
The crowd roared with laughter at Lytle. They found his audacity to tough someone from the front row typical of his level of stupidity. Embarrassed, Bickback threw Lytle to the ground and called him an animal.
Lytle was shocked and began to cry. Bickback looked down at his drool covered arms. The drool had wiped away some of his dust-covering, exposing the horrible, hated splotches. Bickback openly wept face-down on the ground. Lytle crawled over to him and held him. The crowd was uncomfortable, no one knew what to do. Just then, Bickback wiped his eyes and announced: "I have a song about the pitiful members of the back of the crowd!"
Those in back of the crowd figured that this would be the most degrading song yet. The front of the crowd cheered. Lytle drooled.
Bickback sang in a voice so beautiful that to this day no song has been written to compare. This is what he sang:
In this life I have found one thing.
It is pity incarnate of which I sing.
You have been told about the back of the crowd.
And I repeat it plenty loud.
That they are animals to be excused -
As hapless freaks which we shall use -
As ladder rungs for our speedy ascent -
To the front of the crowd where we'll invent
A strict system of attractive and not
On which side of the net will you be caught.
Align me please with the crowd's back
The front can for what I care go to hack
With their own standards based on their small group
If given the choice 'tween accepting many or few
I will love the different and accept the whole crowd
I will sing of my world long and loud
In my world I say that we the low be tall
And so Brother Lytle is greatest of all.
The entire crowd fell silent as Bickback walked over to his brother and held him. He whispered in Lytle's ear, "I'm so sorry. I have been a big fool."
Lytle still just drooled. Some members of the crowd heeded Bickback's song and embraced the entire crowd.
Others did not and made it their full time concern to re-establish the lines between the front and back of the crowd.
Bickback lived a happy life, he wed Phyllis, a demure little lady, also from the back of the crowd.
He begat Mak Mok which means "low is high."
Mak Mok begat Mak Mak.
Who begat Mak Mak.
Who begat Mak Mak.
Who begat Mak Mak, who fashioned a two-sided being which included both genders, male and female, one on either side. It was a colossal being named Mammur who was very proud indeed. It considered itself absolutely complete, lacking nothing and independent even from its creator, Mak Mak.
Mak Mak could not stand for such conceit, so he made a huge crowbar with which he pried the being into two parts: a male being named Meen and a female being named Mavi.
It took all of Mak Mak's strength to pry the two halves apart. And when Mammur finally split, it sent the crowbar hurtling out into space. As soon as the two half-beings saw that they were no longer a singular whole, they started trying to put themselves back together again, and they have been trying to put themselves back together ever since.
Mammur (or Meen and Mavi) then begat Maumat.
And the sons of Maumat were Mau Much and Marzim and Mah Tup and Manaak.
And the sons of Mau Much were Mabes and Maliva and Magbas and Mamaar and Macetbas;
And the sons of Mamaar were Mabesh and Maded.
Now Maded became the father of Moremin; who became a mighty florist in his town. He was a mighty florist before Quater; therefore it is said, "Like Moremin, a mighty florist before Quater."
And the beginning of his kingdom consisted of Daisyworld and Rosebud and Tulipcrime, in the land of Ranish. From that land he went forth into Milpitas, and built H'voney and Tt and Hoot, and Ressinsessin between H'voney and Tt; that is the great city.
And Moremin became the father of Midul and Mimana and Mibahel and Mihutphan and Misurthap and Mihulsack (from which came the peeons) and Mirotphack and MixtMath, the evil twins.
And Misurthap became the father of Modis, his first-born, and Math Bath and the Quergenites and the Lolo Men and the Fylo Dendrites and the Shrub people and the Klay Wanters and the Neo-Ressinsessinites and the Briv and the Manaakite; and afterward the families of the Manaakite were spread abroad. And the territory of the Manaakite extended from Nodis as you go toward Modoc, Delano, and Truckee and Chester and Alturas, as far as Lake Almanor. So these were the sons of Maumat, according to their families, according to their languages, by their lands, by their nations.
Modis then begat Mah Min, who decided to wear a purple hood instead of a crown.
Mah Min begat Mah Nih, who liked hoods a lot, but hated his father's purple hood; so in rebellion, he went back to the crown-wearing tradition of previous generations. This gesture pleased Quater so much that Mah Nih was simply caught-up into the presence of Quater to live forever in peace with Father, but not before he was able to create a poor likeness of himself, May Nee.
Who begat Way Nee.
Who begat Fwah Gee (the founder of the famous Fwah Ah Nation.)
Who begat Fep At.
Who begat Fep Pee.
Who begat Feh, who liked to sing loving songs for his sons. He sang by expelling air from between five flaps of flesh on his back. Feh sang this way, as a sincere gesture of love for his many sons, but the perpetual honking and flapping of his songs echoed up to the ears of Quater, who, after many years of tolerance, could finally take it no more. Quater smote Feh with a bolt of energy so intense that nobody ever found a trace of his body. Feh was destroyed in the prime of his life, but not before he was able to create thirteen sons.
Feh's thirteen sons were: Klough, Kluff, Klau, Klimt, Kleft, Klak, Klink, and five sons all of whom Feh named Kloppenhomwinwitz, because he could not think of another name until the birth of his last son, Klee.
In the Fwah Legends are the stories of Feh and his thirteen sons.
Feh's favorite son was named Klee (meaning, "give me more like this one").
Feh often had his sons watch the FwaCattle herd in an attempt to teach them the value of hard work, and the responsibility of caring for the herd. FwaCattle had three genders: female; hemale; and threemale (threemales had the gender characteristics of all three genders). When the females were nursing they exuded FwaGerkins from their hide. FwaGerkins were the staple of the Fwah Ah diet. Klee was the youngest of Feh's sons, yet he was also the most responsible, and he was the only one who listened when Feh spoke to his sons the legends Feb Pee had told him of Father and Quater.
The other sons spent most of their time listening to their father's songs, but avoiding work, dreaming of ways to spend their inheritance as soon as their father died. On the other hand, Klee spent his time tending the family herd of FwaCattle with such care that many thought it was his own herd. It was the largest herd of FwaCattle in the nation of Fwah Ah, next to the Emperor's own herds, and Feh certainly appreciated Klee's care.
To show his appreciation, he slaughtered his finest FwahCalf and had the hide made into a fine pair of shorts for Klee. Feh's other sons considered Klee an obstacle to their fun, so they started spending a portion of their time planning ways to get rid of him.
When Klee was out herding the FwaCattle with his brothers, he would often bring back a bad report to his father of how the other sons abused the herd and often secretly sold FwaGerkins for their own profit. Klee boldly told his brothers that while they were dreaming up ways to avoid work, he was dreaming of being Emperor of Fwah Ah. This got on their nerves, and after much plotting, they did finally came up with a plan to get rid of Klee.
When he came out to the Plains of Choppen to check up on them, they grabbed him and sewed him and his fine shorts to the back of a FwaBull. The brothers then traded Klee and the FwaBull to some Choppenpops for some stewed pods. They took these back to Feh and explained that Klee had been trampled in a FwaStampede, and that the pods were all that was left of their brother.
Feh mourned for 88 years the death of his favorite son, Klee. Meanwhile, the Choppenpops, never noticing Klee sewn to the back of their new FwaBull, traded it to the Emperor's herdsmen for a pack of Gaza Smokes.
Now, an Emperor likes a clean herd of FwaCattle, so his herdsmen scrubbed the FwaCattle daily. While they were scrubbing the new FwaBull that Klee was sewn to, they noticed him crying out and begging to be released. The herdsmen released Klee to the custody of Portenchipa, the Emperor's bodyguard.
Portenchipa made Klee his butler, and Klee took on the responsibility much as he did with his father's herd of FwaCattle. Portenchipa was not home much, what with all the responsibilities of his own job, but when he was home, he did not fail to notice Klee's meticulous care of the house and household matters. He actually did a better job than Portenchipa would have done himself. Portenchipa would have been jealous, but he enjoyed the spare time too much.
In these days, each time Portenchipa had been out on one of his many trips away from home with the Emperor, his wife, Pettenpipa, started making eyes at Klee the way she should only be making eyes at Portenchipa. Klee was no fool, he knew what Pettenpipa was up to, so he warned her with the warning his mother always used. He said, "If you don't stop making eyes like that, they're going to get stuck that way."
Pettenpipa could not stand to be rejected, so she kept making eyes at Klee, and sure enough, her eyes got stuck. She lied to Portenchipa when he came home that night and told him Klee had dressed up like Portenchipa just to get her to make eyes at him. Portenchipa beat Klee to within a foot span of his life, then threw him into jail.
But Quater did not forget Klee.
Klee once again prospered because of his faithful conduct.
After the jailer beat Klee to within a half foot span of his life, he put Klee in charge of all the prisoners who were in the jail, so that whatever was done there, he was responsible for it. The jailer did not superwise anything under Klee's charge because whatever Klee did always prospered.
Klee often told the other prisoners the stories of Father and Quater that he had heard as a boy. Then it came about after these things that the Emperor's nephew offended the Emperor by besting him at liver juggling. The Emperor was furious with his nephew, so he took away his status of Emperor's nephew, gave it to some guy who happened to be walking by, and put his nephew in confinement in the jail, the same place where Klee was imprisoned. And the jailer put Klee in charge of the Emperor's former nephew, and he took care of him; and he was in confinement for some time.
Then the Emperor's ex-nephew who was confined in jail, had a terrible time sleeping one night. He tossed and turned all night long. When Klee came to him in the morning and observed him, behold, he was down hearted. And he asked the former Emperor's nephew who was with him in confinement in jail, "Why is your face so sad today?" Then the former nephew said to him, "Are you blind? Just look at my hair; I've got Bed-head and there is no one to interpret it!" He said this because in the Kingdom of Feb, Bed-head interpretations are used to foretell the future. Then Klee said to him, "Do not interpretations belong to Quater? Let me study your Bed-head, please."
Then Klee said to him, "This is the interpretation of your Bed-head: this afternoon the Emperor will restore you to the position of Emperor's nephew and have you released from jail. Now, please do me a kindness by mentioning me to the Emperor, and get me out of this jail. For I was in fact kidnapped from the land of Fwah Ah, and even here I have done nothing that they should have put me into jail."
That afternoon the Emperor declared that his nephew who was in jail should be restored to the position of Emperor's nephew. When the Emperor was asked what should be done with the guy to whom he, the Emperor, had given the "nephew status," the Emperor said to throw him in jail instead. The Emperor's nephew did not remember Klee, in fact he forgot him. But Quater did not forget Klee.
Now it happened at the end of two full years, that the Emperor woke up one morning with Bed-head, and his spirit was troubled, so he sent and called for all the interpreters. And the Emperor had them study his Bed-head, but there was no one who could interpret it to the Emperor.
Then the Emperor's nephew spoke up, saying, "I would make mention today of my own offenses. The Emperor was furious with me, and he put me in confinement in the jail. And I woke up one morning with Bed-head. Now a Fwah Ah youth was with me there, a servant of the jailer, and he studied my Bed-head, and he did interpret it for me. And it came about that just as he interpreted for me, so it happened; I was restored to my status as Emperor's nephew."
Then the Emperor sent and called for Klee, and they hurriedly brought him out of the jail. And when he had shaved himself from head to toe (that is how one was presented to the Emperor in those days) and changed his clothes, he came to the Emperor. And the Emperor said to Klee,
"I presume that you can see I have Bed-head, and no one here can interpret it; but I have heard it said about you, that when you study a Bed-head you can interpret it."
Klee then answered the Emperor, saying, "It is not in me; interpretations of Bed-head belong to Quater."
The Emperor said to Klee, "Behold, study my Bed-head."
Now Klee said to the Emperor, "A terrible drought is coming. It is going to cause sky-rocketing inflation and a shortage of FwaGerkins and FepGerkins, throw the land into a panic, raise prices and drop interest rates. But not before there is a huge surplus of FepGerkins.
Now let the Emperor look for a man discerning and wise, and set him over the land of Fep. Let the Emperor take action to appoint overseers in charge of the land, and let him exact a fifth of the FepGerkins of the land of Fep in the time of surplus. Then let them gather all the FepGerkins of this surplus and store them up, and let them guard it. And let the surplus become as a reserve for the land during the drought which will occur in the lands of Fwah Ah and Fep, so that the land may not perish during sky-rocketing inflation."
The Emperor said, "Wow! All that was in my Bed-head?"
Then he said to his servants, "Can you believe a man like this guy Klee?"
So the Emperor said to Klee, "Since you've got all the answers, you shall be over my house, and according to your command all my people shall do homage; only in the throne I will be greater than you. See, I have set you over all the land of Fep."
Then the Emperor took off his shorts (he had undershorts on underneath, for cryin' out loud!), and put them on Klee.
And he had him ride on his second vehicle; and the servants proclaimed before him, "Bow the knee!" And he set him over all the land of Fep.
Moreover, the Emperor said to Klee, "Though I am the Emperor, yet without your permission no one shall raise his hand or foot or left eyebrow in all the land of Fep." And he gave him Gail, the daughter of a guy he beat in a game of wagon-hurling the previous day.
Thus, Klee became prime minister of the neighboring Kingdom of Fep.
After the period of surplus in Fep, Feh's land dried-up and the FwaHerds wandered away, and a shortage of FwaGerkins threw the land of Fwah Ah into a panic, raising prices and dropping interest rates.
The Feh boys: Klough, Kluff, Klau, Klimt, Kleft, Klak, Klink, and five sons all of whom Feh named Kloppenhomwinwitz because Feh could not think of another name until the birth of his last son, Klee, were forced to trek out to Fep and trade their prized ChoppenMettle statues for FepGerkins, dreading the odious FepAftertaste.
The Fwah Ah hate FepGerkins, to them they are "dirty." The Fwah are so conditioned to despise FepGerkins that just thinking of the FepAftertaste causes a physical reaction.
Simply seeing a FepGerkin has been known to cause a Fwah Ah to go pale and become woozy. The odor of FepGerkins sets off the gag reflex.
It is common to hear a Fwah Gentleman say, "I'd rather eat the refuse of my worst enemy than eat FepGerkins." To which another might respond, "Oh yeah? I'd rather poke myself in the eyes with six inch rusty spikes than eat a lousy FepGerkin."
To which another might reply, "Well, I'd rather eat my own head-innards, after they'd been sucked out through my eye sockets by a great naturally occurring vacuum, than eat FepGerkins."
Still, another might say, "I'd rather have a fullbody massage from a servant girl named Hela than eat FepGerkins." To which everyone would respond, "Huh?"
If a Fwah Ah wants to insult another Fwah Ah, a popular saying is, "Your mother eats FepGerkins!"
It is considered very naughty behaviour for Fwah Ah youngsters to even talk about FepGerkins. The controversial Fwah Ah comedian, Loody Kincaid, once performed an entire live routine of nothing but FepGerkin jokes; of course it was an adults-only performance and was banned in most towns.
All the people of Fwah Ah, including Feh and his sons, realized they would have to choke down the FepGerkins (and most likely vomit a few times after eating the first three or four) or face certain starvation.
Now Klee was the ruler over the land; he was the one who sold to all the people of the land. And Klee's brothers came and bowed down to him with their faces to the ground. When Klee saw his brothers he recognized them, but he disguised himself to them and spoke to them with cotton in his cheeks.
His brothers ordered twelve and a half cases of FepGerkins. Then Klee gave orders to fill the cases with shorts of great value. And thus it was done for them. So the brothers loaded their FwaOxen with the twelve and a half cases and departed from there.
At the border, Klee had his police stop his brothers.
The head policeman said, "May I see your receipt, please?" Klough, the eldest, handed over the receipt to the officer. "Says here you bought twelve and a half cases of FepGerkins. Mind if we take a look inside these here cases?"
Klough agreed to let the police search the cases. When these were opened the police of course found the priceless shorts. The brothers were stunned, to say the least; their hearts sank, and they turned trembling to one another, saying, "What's up with that?"
So the police escourted the sons of Feh back to Klee's house. The brothers thought they were done for, but when Klee saw them he invited them in and fed them delicious snacks prepared with FepGerkins, of course.
While they were eating (after having thrown up at least twice each) Klee had their cases of FepGerkins filled with the finest FepShoelaces, such as only the Emperor's family would wear. After dinner, Klee released his brothers (who still did not recognize him) to go on their way home.
At the border, Klee had his police stop his brothers.
The head policeman said, "May I see your receipt, please?" Klough, the eldest, handed over the receipt to the officer. "Says here you bought twelve and a half cases of FepGerkins. Mind if we take a look inside these here cases?"
Klough agreed to let the police search the cases. When these were opened the police of course found the precious shoelaces. The brothers were stunned, to say the least; their hearts sank, and they turned trembling to one another, saying, "What's up with that?"
So the police escourted the sons of Feh back to Klee's house. The brothers thought they were done for, but when Klee saw them he invited them in and had them join him in the pool.
While they were in the sauna, after swimming, he had their cases of FepGerkins filled with priceless gauges. After they had all dried off, Klee released his brothers (who still did not recognize him) to go on their way home.
At the border, Klee had his police stop his brothers.
The head policeman said, "May I see your receipt, please?" Klough, the eldest, handed over the receipt to the officer. "Says here you bought twelve and a half cases of FepGerkins. Mind if we take a look inside these here cases?"
Klough agreed to let the police search the cases. When these were opened the police of course found the precious gauges. The brothers were stunned, to say the least; their hearts sank, and they turned trembling to one another, saying, "What's up with that?"
So the police escourted the sons of Feh back to Klee's house. The brothers thought they were done for, but when Klee saw them he had them come in and watch a play performed in mime in his private home theater, then he had them spend the night.
While they were sleeping, he had their cases of FepGerkins filled with hewminallinterfatch (which is a lot like a food). In the morning, after breakfast, Klee released his brothers (who still did not recognize him) to go on their way home.
But Klau, the smartest brother, said, "Before we go, I'd like to look in these cases of FepGerkins."
When he opened one up, of course he found the hewminallinterfatch. He exclaimed, "What is up with that?"
Klee knew he had to let his brothers in on his little deception. Klee said, "I'm Klee!" And the brothers responded. "Who?"
Then Klee took the cotton balls out of his cheeks and told them the whole story. He said, "It goes like this:
When I came out to the Plains of Choppen to check up on you, you grabbed me and sewed me and my fine shorts to the back of a FwaBull. Then you traded me and the FwaBull to some Choppenpops for some stewed pods..."
Klee's brothers went back to Fwah Ah and returned to Fep with their father, Feh, who lived there for only a few years until Quater eventually smote him with a bolt of energy.
In all, the Feh family lived in Fep 410 years.
Klee, having become ruler of all the land of Fep, was compelled by his people to change his name to Fay Nee, which means, "Most of which still do not agree."
Fay Nee begat Fay Nee.
Who begat Wah Nee.
Who begat Acker, who looked nothing like his father, Wah Nee, but nonetheless, managed to create Ehp.
Like many generations before him, Acker sang to Ehp every night over his crib using the flaps in his back, in the tradition of Feh. Acker showed all of the love a good parent should show his offspring. He often stared into Ehp's face for hours until his eyes grew dry and tired. Ehp was full of kindness and generosity, taught by Acker and likely nurtured by his grandfather, Wah Nee.
One day, while Ehp and his grandfather were on a long trip to the Boneyard, Wah Nee grew ill. Wah Nee asked Ehp to stay with him until he returned home to Father, for he was afraid. Ehp daubed Wah Nee's brow with a cool cloth given to him by Acker. Quater opened the sky and let Wah Nee enter. This was the first time Ehp had seen Quater who was far more marvelous than the legends told.
Ehp grew to be a strong and handsome being, much closer in likeness to Bertbert than any generation before him.
Ehp became a mighty leader of other beings who saw that he was in favor with Quater.
Just as everybody thought that the whole "each-generation-gets-worse" thing had finally turned around, Ehp's own creation came out looking like a pile of something badly burned, so he named it, "Uh Uh."
Uh Uh was not alive, so it could not begat anything.
ПереводБертБерт
Своё следующее создание Куатер сделал более похожим по форме на свою собственную. Он попытался продублировать себя, но так как был не таким хорошим творцом, как Отец, то это был не совсем идеальный дубликат.
БертБерт обладал умением говорить и мыслить, однако не знал, чем же он отличается от Куатера. Он подумал, что он и есть Куатер и мгновенно создал семь собственных корон и начал воспроизводство самого себя. Поскольку БертБерт был ещё худшим творцом в сравнении с Куатером, то каждое поколение в свою очередь было ещё хуже предыдущего. Последние поколения БертБерта даже не являлись живыми существами, а скорее больше походили на куски мяса.
Род БертБерта:
Так как БертБерт считал себя Куатером, он создал своего сына БертБерта.
Этот второй БертБерт создал сына Бредбеда, слабый дубликат себя и с проблемами речи.
Бредбед был мудрым существом. О нём говорили - «Самый мудрый из всех», хотя доподлинно неизвестно, кто именно высказался о нём так, ибо на самом деле Бредбед был тупицей. Он не записал ни одно из своих мудрых высказываний, однако, его сын, Бридабрек, дословно записывал отцовские лекции…
Мудрость Бредбеда, сына БертБерта, сына БертБерта:
Я не хорош по натуре, но я естественно счастлив.
Если я упал, это не вина моей матери или нежности.
Я был свидетелем тысячи падений.
Для этого я невезуч.
Для меня это страшная пытка.
От этих мыслей я стал угрюм и ссохся.
Приятная мощь, если служить под стеклом, или есть, как фазаны, что стало причиной для скрежета моего голоса.
Убийца будет убит, танцор – обездвижен. Когда пчёлы изобилия изжалят моё сердце.
Я изнурён…Слабее, слабее…Слабее…
Найдено три пути Вавилона:
1. СТРАХ – он питается сам, как змея, спускающаяся к подножию холма и добывающая там пропитание. Чем больше он получает, тем больше ест, пока ничего не останется.
2. ЖАДНОСТЬ – в отличие от страха, она уменьшает создание, пока его не охватит страх или ещё что-либо такое же мелкое. Пахнет, как палёный волос.
3. ТЩЕСЛАВИЕ – змея с сильными ногами, способными перейти поток. Цапает в ловушку, мирно плавая на животе.
Я поведаю вам о своих похождениях и поступках, если вы будете меня слушать.
Вы отправитесь со мной в путешествие, если поторопитесь. Мы останемся здесь и погибнем, если вы этого не сделаете.
Бредбед, не являясь «точкой отсчёта» изначально, буквально стал отцом собственного сына Бридабрека. Бридабрек, отец Бикбека, был очень тощ для своего возраста, и его сверстники насмехались над ним из-за этого, а также из-за синих и зелёных пятен, которые покрывали его тело. После того, как была создана целая толпа потомков БертБерта, несчастный Бикбек оказался позади толпы.
Чтобы скрыть свою грусть, он делал вид, что наслаждается положением на задворках. Именно там он встретился с остальными сидельцами. Это были жалкие существа, страдающие от своих недугов почти так же, как он от своих пятен. Дальний родственник Бикбека по имени Хифэйс предложил ему встать на ноги и не прятаться более позади других, но Бикбек выбрал жесткость толпы и указал на недостаток Хифэйс - крошечную вторую голову, которая росла на тыльной стороне ладони. Он спел песенку о штучке, которую Хифэйс прятал в ладонях. Все засмеялись над Хифэйсом и похвалили Бикбека за его весёлые и смешные стишки. Хифэйс попытался поспорить с Бикбеком относительно такой жестокости, но Бикбек спел песенку снова и Хифэйс убежал домой в слезах. Толпа признала, что Бикбек очень остроумен, но не могла позволить ему выйти в люди из-за этих ужасных пятен. Тогда у Бикбека родилась идея. Однажды утром Бикбек ушёл в дальние дали, чтобы скрыть свои пятна. Он покрывал себя пылью, пока кое-кто из его коллег не счёл его красивым. Они тут же сопроводили Бикбека обратно в толпу, где велели написать побольше песен о личности-на-задворках-толпы. Бикбек писал песни о жестокости и предрассудках каждого из толпы. Исключая одного, кто стоял в заднем ряду. Он надеялся, что толпа не заметит его родного брата Литтла, который был отсталым, а потому стоял позади всех. Но, к сожалению, кто-то всё же заметил.
Толпа закричала: «А теперь, Бикбек, спой-ка нам песенку о Литтле! »
Они поняли, что эту песню Бикбек сохранил на конец выступления, так как писать её было легко, и она должна выйти очень смешной с учётом тематики его песен. Сквозь толпу Бикбек посмотрел на Литтла, который мог смотреть только на землю под ногами. Литтл был ещё более жалок, чем брат и Бикбек ненавидел его за несовершенства.
Бикбек подошел к своему брату, который лепетал несуразицу и выглядел вообще очень глупо. Литтл узнал брата и захотел обнять его, как делал всегда. Он протянул руки и сжал брата в объятьях, пролепетав «Лилль такой же, как Бикс! »
Толпа обрушила на Литтла лавину смеха. Передние ряды нагло кричали, что он типичный тупица. Смущённый, Бикбек бросил Литтла на землю и назвал его животным.
Литтл был потрясён и заплакал. Бикбек посмотрел на него, и слюни потекли по его рукам. Они-то и свел на нет почти весь его пыльный покров, обнажив ненавистные пятна. Бикбек упал лицом вниз и заревел. Литтл перешагнул через него и поддержал его. Толпа была охвачена смущением и не знала, что делать дальше. Тогда Бикбек вытер глаза и сказал «я хочу спеть песню о несчастных созданиях, отвергнутых толпой». Те, кто стоял сзади, посчитали, что эта песня будет ещё более унизительна для них. Первые ряды ликовали. Литтл пускал слюни.
Голос Бикбека был настолько прекрасен, что эта песня до сих пор считается эталоном. Вот что он пел:
В этой жизни я обнаружил одну вещь,
Это – жалость, которую я воплощаю собой.
Вы говорили об другой стороне толпы,
И я скажу вам, не стесняясь.
Именно они наши освободители,
Несчастные приспособления, которые мы используем,
Ступеньки для нашего восхождения,
Для первых рядов, стоящих в толпе,
Со строгим понятием красоты,
Для стороны, в которую мы попались.
Две стороны одного целого,
Пожалуйста, услышьте мои мольбы
И воссоедините свои ряды, первые с последними.
Разрушим принятые стандарты
Небольшой группы созданий.
И если мне предстоит выбирать между двумя сторонами
Я не смогу этого сделать, потому что я люблю вас всех
В моём мире мелкое может быть возвышенным,
И потому брат мой Литтл – величайший из всех.
Толпа молчала, а Бикбек подошёл к брату и шепнул ему на ухо «Прости меня. Я был большим дураком»
Литтл всё ещё пускал слюни. Некоторые члены толпы, прислушавшись к песне Бикбека, смутились и покраснели от стыда. Другие же так не сделали, однако были обеспокоены мыслью о воссоединении толпы. Бикбек прожил тихую и счастливую жизнь, женившись на скромной девушке Филлиде, также родом из задней стороны толпы.
Он стал отцом Мак Мока, чьё имя означает «Возвышенная слабость».
Мак Мок создал Мак Мака.
Который создал Мак Мака.
Который создал Мак Мака.
Который создал Мак Мака, чьё тело сочетало в себе мужское и женское, с каждой стороны соответственно. Это было колоссальное создание, названное Маммур, который очень этим гордился. Он считал себя абсолютным целым, независимым ни от кого, даже от своего создателя Мак Мака. Но Мак Мак не мог принять такую самонадеянность и тогда он взял огромный лом и разрубил Маммура на два создания: мужчину с именем Meen и женщину, названную Mavi. Тогда Мак Мак начал следить, как две половинки единого целого отдаляются друг от друга. И когда Маммур окончательно треснул, он выкинул лом в пространство космоса. Как только две половинки существ увидели, что они более не являются единым целом, они тут же начали пытаться воссоединиться, чем занимаются и по сей день.
Маммур или Mavi и Meen родили Маумат. Сыновьями Маумат стали Мау Мач, Марзим, Мах Туп и Манаак. Сыновьями Мау Мач стали Мабес, Малива, Магбес, Мамаар и Мацетбас. И сыновьями Мамаар стали Мабеш и Мадед.
Теперь Мадед стал отцом Моремин, который стал высококлассным флористом в своём городе. Он стал сильным флористом ещё до Куатера, и поэтому говорили «Как Моремин, цветовод, лучше Куатера». В начале в состав его царства входили Дейзволд (Мир Маргариток), Розбуд (Бутон Розы), и Анисовые Земли. Уроженцем этих земель был Милпитас, который построил H'voney и Тт, это были великие города. И Моремин стал отцом Мидула, Мимана, Мибагеля, Мисурфата, Михульсака (создателя стиля пеон), Мирофака и Мехмата, злых близнецов.
И Мисурфат стал отцом Модиса, своего первенца, и Мат Бафа, и Квергентса, и Лоло Мена, и Фило Дендрита, и Шраб Пипла, и Клэй Вантерса, и Нео-Рессенсита, и Брива, и Манаакита, чья семья позже распространилась за рубежом. Также территорией Манаакитов стало место, когда вы идёте к Модос, по направлению к Нодис, мимо Делано, Труки, Честер и Альдерас, так же далеко, как и озеро Альманор. Это были сыновья Маумат, с собственным языком, народностью, землями и семьями.
Модис позже создал Мах Мина, который предпочитал вместо короны надевать фиолетовый капюшон. Мах Мин создал Мах Них, который обожал капюшоны, но терпеть не мог отцовский фиолетовый. Это был бунт, после которого Мах Мин был вынужден вернуться к традиции ношения короны, как и его предки. Этот жест настолько порадовал Куатера, что Мах Мину было предоставлено право быть ближе и пребывать в вечном мире с Отцом, но только при условии, что тот сможет создать подобие себя, Май Ни.
Который был отцом Вей Ни.
Который был отцом Вах Джи (основателя знаменитой нации Вах Ах)
Который стал отцом Феп Эт.
Который создал Феп Пи.
Который создал Феха, который любил петь песни о любимых сыновьях. Он пел с помощью воздуха, проходящего между закрылками из плоти на его спине. Он пел это, как искренний жест любви к своим сыновьям, но вечные хлопки и жужжание его песен настолько раздражали слух Куатера, звук которых он терпел на протяжении многих лет, что его терпение, наконец, кончилось. Куатер поразил Феха сгустком энергии, что от Феха не осталось и следа. Фех погиб в самом расцвете лет, но не ранее, чем дал жизнь тринадцати сыновьям. Тринадцатью сыновьями Феха были: Klough, Kluff, Klau, Klimt, Kleft, Klak, Klink, ещё пять сыновей Фех назвал одинаковым именем Kloppenhomwinwitz, потому что не мог придумать иного имени вплоть до рождения своего последнего сына, Klee. В Легендах Ваха есть история о Фехе и его тринадцати сыновьях. Любимым сыном Феха был младшенький, которого назвали Klee (что означает «дай больше таких, как он»).
Фех часто отправлял сыновей выгуливать стадо Ваха (FwaCattle), чтобы показать им ценность упорного труда и научить их ответственности через заботу о стаде. У FwaCattle было три пола: женщины, химеры и тримеры, которые заключали в себе начала обоих полов. Когда женщины кормили, на их коже выделялся FwaGerkines. FwaGerkines был основой диеты Вах Аха. Klee был самым молодым из сыновей Феха, но и самым ответственным среди них, к тому же, единственным, кто слушал отца, когда Фех рассказывал сыновьям легенды о Феб Пи, об Отце и Куатере. Другие сыновья проводили большую частью своего времени слушая песни отца и избегали работы, мечтая о том, как потратят своё наследство, когда отец умрёт. Напротив, Klee ухаживал за стадами FwaCattle с таким усердием, что можно было подумать, что это его собственные стада. Его стадо было самым крупным наравне с собственными стадами Ваха, и Фех очень гордился такой заботливостью сына.
Чтобы показать свою признательность, он сшил из лучшей кожи FwaCattle пару прекрасных шорт для сына. Другие сыновья Феха усмотрели в Klee опасность для своих наслаждений и начали думать о том, как бы поскорее от него избавиться.
Когда Klee пас с братьями стада, он часто возвращался к отцу с плохими новостями, что братья плохо пасли FwaCattle и часто тайно продавали их ради собственной выгоды. Klee смело говорил своим братьям, что, в то время, пока они мечтают избавиться от работы, он мечтает стать Правителем Вах Аха. Это переполнило чашу их терпения и после долгого разговора они пришли к выводу что от Klee пора избавляться.
Когда он вышел на равнины Чоппен, они напали на него, связали и отнесли его и его чудесные шорты спекулянту. Затем братья продали брата и купили Choppenpops, штучки, напоминающие тушёные стручки. Они принесли их и шорты Феху, сказав, что Klee затоптал табун и это всё, что от него осталось.
На протяжении 88 лет Фех оплакивал смерть своего любимого сына. Между тем, спекулянты продали Klee императорским пастухам за пачку Дымного Газа.
Теперь, так как император привык к чистоте своего стада, один из пастухов ежедневно драил их шкуры. И хотя Klee делал это превосходно, пастухи заметили, что он плачет, и просил отпустить его. Пастухи перевели его на службу к Портенчипу, императорскому телохранителю.
Klee стал дворецким Портенчипа и принял на себя всю ответственность, как делал это со стадом своего отца. Портенчипа часто не было дома и Klee пришлось делать за него часть его обязанностей, однако, когда Портенчип возвращался, он не преминул заметить, что Klee прекрасно справляется и с заботами о стаде и с домашними хлопотами. Он действительно делал лучше, чем мог сделать сам Портенчип. Портенчип мог бы, и заревновать, но у него практически не было свободного времени.
В эти дни, когда Портенчип был в одной из своих многочисленных поездок, его жена, Петтенпипа, посмотрела на Klee такими глазами, какими могла бы смотреть только на законного супруга Портенчипа. Klee не дурак, он знал, что значит такой взгляд Петтенпипа, а потому предупредил её, как всегда его предупреждала его мать. Он сказал:
«Если вы не перестанете на меня так смотреть, ваши глаза навсегда останутся в таком положении». Петтенпипа не хотела уступать и продолжала смотреть на Klee и, конечно же, вскоре она не могла отвести глаза. Она солгала Портенчипу, что Klee пришёл к ней ночью, одетый как сам Портенчип, и она посмотрела на него особым взглядом, потому что думала, что это её муж, а теперь не может изменить положение глаз. В бешенстве Портенчип избил ногами Klee, а затем бросил его в тюрьму.
Но Куатер не забыл о Klee.
Klee снова процветал, так как имел смиренный характер.
После того, как тюремщик избил Klee, он повесил на него все обвинения и сделал его ответственным за все преступления, которые были не раскрыты. Однако прокурор не обнаружил ничего в рамках обвинения и Klee не казнили.
Klee часто рассказывал своим сокамерникам о сказках, которые услышал от отца будучи мальчиком. После того как это произошло, в камеру поместили Императорского племянника, который был осуждён за то, что испачкал парадную одежду императора, жонглируя печёнкой. Император был в ярости на своего племянника, лишил его этого статуса и бросил в тюрьму туда же, где сидел Klee. На тюремщика возложили обязанность, чтобы бывший племянник провёл в тюрьме достаточное количество времени. Однажды у бывшего императорского племянника была ужасная ночь. Он ворочался и падал всю ночь напролёт. Когда Klee подошёл к нему утром, то увидел, что бывший племянник очень не в духе. «Почему вы сегодня так грустны?» - спросил он. Тогда бывший племянник императора сказал ему: «Ты слеп? Только посмотри на мои волосы; вот моё постельное бельё, но нет никого, кто мог бы растолковать мне его!» Он сказал так потому, что в королевстве Феба постельное бельё используют в предсказании будущего. Тогда Klee сказал ему: «Разве есть сон, который не растолкует Куатер? Пожалуйста, позвольте мне изучить ваше изголовье»
Затем Klee сказал ему: «Вот толкование: сегодня император снова признает вас своим племянником и освободит из тюрьмы. Теперь, пожалуйста, будьте добры, напомните обо мне императору, освободите меня из этой тюрьмы. На самом деле я похищен с земель Вах Аха, и не сделал ничего, за что меня можно сажать в тюрьму»
Именно во второй половине дня император признал своего племянника и освободил его из тюрьмы. Когда его спросили, что делать с тем, кому он дал новый «статус племянника», император приказал бросить его в тюрьму. Племянник императора не вспомнил о Klee и забыл о нём насовсем. Но Куатер не забывал Klee.
Прошло полных два года, когда однажды утром император проснулся в беспокойстве и вызвал всех толкователей. Все они должны были изучить бельё императора, но никто не мог назвать ему толкования.
Тогда племянник императора поднялся и сказал «Позвольте мне сказать. Два года назад император был в ярости и заточил меня в тюрьму. Однажды утром я проснулся в беспокойстве. Молодой раб-заключённый осмотрел моё изголовье и растолковал мне его значение. В тот же день император восстановил меня и вытащил из тюрьмы»
Император позвал за Klee, которого тут же представили императору. Правда, сначала его обрили с головы до ног, одели в чистую одежду и уж, потом представили императору.
Император сказал Klee:
«Полагаю, вы видите моё изголовье кровати, и что никто не может растолковать его значение. Говорят, вы можете растолковать все, так помогите мне»
Klee ответил: «Не я толкую, а Куатер посылает мне видение»
Император сказал: «Вот моё бельё. Исследуйте его»
Тогда Klee поведал императору, что приближается страшная засуха. Она поднимет инфляцию до небес из-за нехватки FwaGerkines и FebGerkines. Но произойдёт это не раньше, чем соберут рекордный урожай FwaGerkines. Теперь император должен поставить мудрого правителя над землёй Феб. Пусть император примет решение о назначении наблюдателей за полями, и когда настанет время избыточного урожая, выделить одну пятую часть поля, с которой и собирать урожай, а с остальной части собрать в закрома и поставить охранять его, Klee. Этот избыток будет резервом пищи во время засухи, которая будет буйствовать на землях Феба и Вах Аха. Таким образом, возросшая инфляция не погубит королевства.
Император сказал: «Вау! Всё это ты увидел по моему белью?»
Тогда он сказал своим слугам «Не правда ли, именно этот человек сможет управлять землёй Феба?»
Тогда император сказал Klee: «Ты знаешь ответы на все вопросы, ты можешь покинуть этот дом. Все мои люди будут чтить тебя, и лишь я буду находиться выше тебя. Смотри, теперь ты – правитель земли Феба»
С этими словами император снял шорты (теперь внизу он был абсолютно голым) и отдал их Klee.
Он отдал ему свой второй автомобиль, и когда Klee выезжал на нём, всем, кто попадался на пути, говорили «Преклоните колени!» И вот Klee правитель земли Феба.
И тогда император сказал Klee: «Хоть сам я император, никто без твоего разрешения не должен поднять руку, или ногу, или левую бровь на всей земле Феб» И он дал ему в жёны Гейл, дочь парня, которую он выиграл в игре бросай - вагон в предыдущий день.
Таким образом, Klee стал премьер-министром соседнего королевства Феб. После периода сверх-урожая на земле Феба, на земли Феха пришла страшная засуха, стада уходили прочь, урожай FwaGerkines падал, и земли Ваха пали в панику из-за повышения цен, падения процентных ставок и роста инфляции.
Сыновья Феха, Klough, Kluff, Klau, Klimt, Kleft, Klak, Klink, и пять сыновей по имени Kloppenhomwinwitz, потому что Фех не мог придумать другого имени вплоть до Klee, своего последнего сына, были вынуждены идти в королевство Феба для торговли их ценными статуэтками ChoppenMettle в обмен на FebGerkines, опасаясь голода.
Вах Аховцы терпеть не могли FebGerkines, для них они были «грязными». Они настолько испытывали отвращение к FebGerkines, что только мысли о послевкусии, которое возникает после употребления FebGerkines, вызывали пренеприятную физическую реакцию организма. Один только их вид вызывал у Вах Аховцев бледноту, слабость и тошноту. Запах же их вызывал рвотный рефлекс. Среди джентльменов было принято следующее высказывание «Лучше я съем отходы моего злейшего врага, нежели притронусь к FebGerkines» На что ещё часто отвечали «Да неужели? Да я скорее засуну себе в глаз шесть ржавых гвоздей, нежели съем этих мерзких FebGerkines»
На что ещё могли ответить «Ну, я скорее съем собственный мозг, после того, как лопнут мои глаза, чем попробую FebGerkines » Тем не менее, на это могли ответить, что «Я скорее принял бы полноценный массаж от девушки-рабыни по имени Хела, нежели пробовать эти FebGerkines» На что каждый отвечал «А?»
Если Вах Аховец хотел оскорбить другого уроженца Вах Аха, он говорил «Твоя мать ест FebGerkines!»
Среди молодёжи вообще считалось модным говорить о FebGerkines. Известный юморист Люди Кинсайт обычно не пользовался особой популярностью, но сейчас его шутки о FebGerkines были у всех на устах. Конечно, эти выступления были только для совершеннолетних и были запрещены в большинстве городов. Жители Вах Аха, в том числе и Фех со своими сыновьями поняли, либо будут давиться FebGerkines, либо умрут от голода.
Теперь Klee был правителем на земле Феба и управлял всеми людьми на ней. Братья Klee пришли к нему и поклонились, как правителю. Klee сразу же узнал их, но не открылся сразу и говорил с ними, положив хлопок себе за щеки. Братья его попросили двенадцать с половиной ящиков FebGerkines. Тогда Klee отдал приказ наполнить ящики шортами большой ценности. Это было выполнено. Тогда братья загрузили двенадцать с половиной ящиков на FwaOxen и вылетели оттуда. На границе Klee отдал приказ остановить братьев. Начальник полиции спросил «Могу ли я видеть вашу квитанцию?» Klough, как самый старший, отдал квитанцию должностному лицу. «Здесь написано, что вы везёте двенадцать с половиной ящиков FebGerkines. Могу я на них взглянуть?»
Klough дал полиции своё согласие. Когда полицейские вскрыли ящики они, конечно же, обнаружили бесценные шорты. Братья были потрясены, по крайней мер, сердце ушло в пятки, они оборачивались и спрашивали «Что это?» Поэтому полиция эскортировала братьев обратно в дом Klee. Братья, конечно же, были напуганы, но когда увидели, что Klee приглашает их на застолье с лучшими блюдами из FebGerkines, то конечно согласились. Пока они ели (хотя каждого из них вырвало, по крайней мере, дважды), он напомнил их сундуки лучшими FebShoelaces, которые носит только императорская семья. После обеда Klee отпустил своих братьев (которые до сих пор не знали, кто есть этот правитель) домой.
На границе Klee приказал полиции остановить братьев. Начальник полиции спросил «Могу ли я видеть вашу квитанцию?» Klough, как самый старший, отдал квитанцию должностному лицу. «Здесь написано, что вы везёте двенадцать с половиной ящиков FebGerkines. Могу я на них взглянуть?»
Klough дал полиции своё согласие. Когда полицейские вскрыли ящики они, конечно же, обнаружили драгоценные шнурки. Братья были потрясены, по крайней мер, сердце ушло в пятки, они оборачивались и спрашивали «Что это?» Поэтому полиция эскортировала братьев обратно в дом Klee. Братья боялись, что их казнят, но когда они прибыли в дом Klee, он пригласил их в бассейн. Пока они были в сауне, после купания, он наполнил их ящики бесценными мареографами. После того, как братья закончили сушиться, Klee отправил их, всё ещё не подозревающих о нём, домой. На границе Klee приказал остановить братьев. Начальник полиции спросил «Могу ли я видеть вашу квитанцию?» Klough, как самый старший, отдал квитанцию должностному лицу. «Здесь написано, что вы везёте двенадцать с половиной ящиков FebGerkines. Могу я на них взглянуть?»
Klough дал полиции своё согласие. Когда полицейские вскрыли ящики они, конечно же, обнаружили драгоценные мареографы. Братья были потрясены, по крайней мер, сердце ушло в пятки, они оборачивались и спрашивали «Что это?» Поэтому полиция эскортировала братьев обратно в дом Klee. Братья считали, что на этот раз их точно казнят, но, увидев, что Klee пригласил их посмотреть собственный театр мимов, они согласились остаться ночевать. В то время, пока они спали, он наполнил их ящики
hewminallinterfatch (набор продуктов питания). В первой половине дня, после завтрака, Klee отпустил братьев, так и не узнавших его, домой.
Но Klau, более смышленый, чем его старший брат, сказал «хотел бы я взглянуть для начала на эти FebGerkines». Когда он открыл один из ящиков, он, конечно же, обнаружил бесценные hewminallinterfatch. Он воскликнул «Что это?!» Klee понял, что братья раскрыли его обман. Он вышел и сказал «Я Klee!» И братья ответили «Кто?» Тогда Klee вынул вату изо рта и рассказал им всю историю. Он сказал «Всё было примерно так:
Когда я вышел на равнину Чоппен, вы схватили меня, сняв с меня шорты и продали меня на рынке спекулянтам за тушёные стручки…» Klee и братья в последствии вернулись в Вах Ах к Феху, который прожил ещё несколько лет до момента, когда Куатер поразил его сгустком энергии.
В целом, семья Феха прожила 410 лет.
Klee, став правителем земли Феба вынужден был изменить своё имя на Фей Ни, что означало «Большинство из тех, кто не согласен»
Фей Ни создал Фей Ни.
Который создал Вах Ни.
Который создал Эйкера, который был абсолютно не похож на своего отца, Вах Ни, однако ему удалось создать Эхпа.
Как и многие поколения до него, Эйкер пел для малютки Эхпа колыбельные, используя спинные закрылки. Таким образом, Эйкер пытался показать свою заботу о потомстве. Он часто смотрел на личико Эхпа так долго, пока глаза его не начнут сохнуть и не заслезятся от усталости. Эхп был полон доброты и щедрости и любил своего отца так же, как любил его дед, Вах Ни. В один из дней, когда Эхп и его дед Вах Ни пребывали в Boneyard, Вах Ни заболел. Вах Ни попросил Эхпа остаться с ним до тех пор, пока душа его не отойдёт к Отцу, потому что боялся. Эхп положил на лоб Вах Ни кусок мокрой прохладной ткани, как учил его Эйкер. Куатер раскрыл небеса и позволил Вах Ни уйти. Это был единственный раз, когда Эхп увидел Куатера, который был ещё более удивительным, чем о нём говорилось в легендах. Эхп вырос сильным и красивым, наиболее похожим на БертБерта, чем все поколения до и после него. Эхп стал сильным лидером над другими, потому что они видели, что он приятен Куатеру. Однако, и его не обошёл закон «каждое поколение хуже предыдущего». Эхп создал собственное дитя, которое было скорее похоже на недожжённую кучу мусора, и он назвал его Uh Uh.
Но так как Uh Uh фактически не был живым существом, он не мог ничего создать.
Перевод делала Klayly, за что ей огромнейшее спасибо!